Неточные совпадения
Г-жа Простакова.
Правда твоя, Адам Адамыч; да что ты станешь
делать? Ребенок, не выучась, поезжай-ка в тот же Петербург; скажут, дурак. Умниц-то ныне завелось много. Их-то я боюсь.
— А пришли мы к твоей княжеской светлости вот что объявить: много мы промеж себя убивств чинили, много друг дружке разорений и наругательств
делали, а все
правды у нас нет. Иди и володей нами!
«А я сама, что же я буду
делать? — подумала она. — Да, я поеду к Долли, это
правда, а то я с ума сойду. Да, я могу еще телеграфировать». И она написала депешу...
«Да, на чем я остановилась? На том, что я не могу придумать положения, в котором жизнь не была бы мученьем, что все мы созданы затем, чтобы мучаться, и что мы все знаем это и все придумываем средства, как бы обмануть себя. А когда видишь
правду, что же
делать?»
— Может быть; но ведь это такое удовольствие, какого я в жизнь свою не испытывал. И дурного ведь ничего нет. Не
правда ли? — отвечал Левин. — Что же
делать, если им не нравится. А впрочем, я думаю, что ничего. А?
Она уже подходила к дверям, когда услыхала его шаги. «Нет! нечестно. Чего мне бояться? Я ничего дурного не
сделала. Что будет, то будет! Скажу
правду. Да с ним не может быть неловко. Вот он, сказала она себе, увидав всю его сильную и робкую фигуру с блестящими, устремленными на себя глазами. Она прямо взглянула ему в лицо, как бы умоляя его о пощаде, и подала руку.
Конечно, никак нельзя было предполагать, чтобы тут относилось что-нибудь к Чичикову; однако ж все, как поразмыслили каждый с своей стороны, как припомнили, что они еще не знают, кто таков на самом деле есть Чичиков, что он сам весьма неясно отзывался насчет собственного лица, говорил,
правда, что потерпел по службе за
правду, да ведь все это как-то неясно, и когда вспомнили при этом, что он даже выразился, будто имел много неприятелей, покушавшихся на жизнь его, то задумались еще более: стало быть, жизнь его была в опасности, стало быть, его преследовали, стало быть, он ведь
сделал же что-нибудь такое… да кто же он в самом деле такой?
Они, сказать
правду, боятся нового генерал-губернатора, чтобы из-за тебя чего-нибудь не вышло; а я насчет генерал-губернатора такого мнения, что если он подымет нос и заважничает, то с дворянством решительно ничего не
сделает.
— Пойдемте, маменька, — сказала Авдотья Романовна, — он верно так
сделает, как обещает. Он воскресил уже брата, а если
правда, что доктор согласится здесь ночевать, так чего же лучше?
— Это
правда, — как-то особенно заботливо ответил на это Раскольников, — помню все, до малейшей даже подробности, а вот поди: зачем я то
делал, да туда ходил, да то говорил? уж и не могу хорошо объяснить.
— Как я могу тебе в этом обещаться? — отвечал я. — Сам знаешь, не моя воля: велят идти против тебя — пойду,
делать нечего. Ты теперь сам начальник; сам требуешь повиновения от своих. На что это будет похоже, если я от службы откажусь, когда служба моя понадобится? Голова моя в твоей власти: отпустишь меня — спасибо; казнишь — бог тебе судья; а я сказал тебе
правду.
— И то
правда, — сказал, смеясь, Пугачев. — Мои пьяницы не пощадили бы бедную девушку. Хорошо
сделала кумушка-попадья, что обманула их.
Каждый может испробовать
сделать в своем нынешнем положении мой опыт, и я уверен, что он найдет в словах моих не ложь, а истинную
правду.
Самгин понимал, что говорит излишне много и что этого не следует
делать пред человеком, который, глядя на него искоса, прислушивается как бы не к словам, а к мыслям. Мысли у Самгина были обиженные, суетливы и бессвязны, ненадежные мысли. Но слов он не мог остановить, точно в нем, против его воли, говорил другой человек. И возникало опасение, что этот другой может рассказать
правду о записке, о Митрофанове.
— Как мило здесь, не
правда ли? — обратилась она к Самгину,
сделав круг рукою.
Самгин старался выдержать тон объективного свидетеля, тон человека, которому дорога только
правда, какова бы она ни была. Но он сам слышал, что говорит озлобленно каждый раз, когда вспоминает о царе и Гапоне. Его мысль невольно и настойчиво описывала восьмерки вокруг царя и попа, густо подчеркивая ничтожество обоих, а затем подчеркивая их преступность. Ему очень хотелось напугать людей, и он
делал это с наслаждением.
Неужели Алина сказала
правду: «Стыдился за всех, шутом себя
делал, чтоб не догадались, что он все понимает»?
— О, наверное, наверное! Революции
делают люди бездарные и… упрямые. Он из таких. Это — не моя мысль, но это очень верно. Не
правда ли?
Бальзаминов. Ну вот всю жизнь и маяться. Потому, маменька, вы рассудите сами, в нашем деле без счастья ничего не
сделаешь. Ничего не нужно, только будь счастье. Вот уж правду-то русская пословица говорит: «Не родись умен, не родись пригож, а родись счастлив». А все-таки я, маменька, не унываю. Этот сон… хоть я его и не весь видел, — черт возьми эту Матрену! — а все-таки я от него могу ожидать много пользы для себя. Этот сон, если рассудить, маменька, много значит, ох как много!
— Все это, может быть,
правда, Андрей, да
делать нечего, не воротишь! — с решительным вздохом сказал Илья.
Правда ли это, нет ли — знали только они сами. Но
правда то, что он ежедневно являлся к ней, или к обеду, или вечером, и там кончал свой день. К этому все привыкли и дальнейших догадок на этот счет никаких не
делали.
Ты сейчас придумал, что нужно
сделать: да, сказать прежде всего Ивану Ивановичу, а потом увидим, надо ли тебе идти к Крицкой, чтобы узнать от нее об этих слухах и дать им другой толк или… сказать
правду! — прибавила она со вздохом.
Он касался кистью зрачка на полотне, думал поймать
правду — и ловил
правду чувства, а там, в живом взгляде Веры, сквозит еще что-то, какая-то спящая сила. Он клал другую краску,
делал тень — и как ни бился, — но у него выходили ее глаза и не выходило ее взгляда.
— Это
правда, — заметил Марк. — Я пошел бы прямо к делу, да тем и кончил бы! А вот вы
сделаете то же, да будете уверять себя и ее, что влезли на высоту и ее туда же затащили — идеалист вы этакий! Порисуйтесь, порисуйтесь! Может быть, и удастся. А то что томить себя вздохами, не спать, караулить, когда беленькая ручка откинет лиловую занавеску… ждать по неделям от нее ласкового взгляда…
— Нет, не нахожу смешным, — повторил он ужасно серьезно, — не можете же вы не ощущать в себе крови своего отца?..
Правда, вы еще молоды, потому что… не знаю… кажется, не достигшему совершенных лет нельзя драться, а от него еще нельзя принять вызов… по правилам… Но, если хотите, тут одно только может быть серьезное возражение: если вы
делаете вызов без ведома обиженного, за обиду которого вы вызываете, то тем самым выражаете как бы некоторое собственное неуважение ваше к нему, не
правда ли?
Скрыть выстрела не удалось — это
правда; но вся главная история, в главной сущности своей, осталась почти неизвестною; следствие определило только, что некто В., влюбленный человек, притом семейный и почти пятидесятилетний, в исступлении страсти и объясняя свою страсть особе, достойной высшего уважения, но совсем не разделявшей его чувств,
сделал, в припадке безумия, в себя выстрел.
Может, я очень худо
сделал, что сел писать: внутри безмерно больше остается, чем то, что выходит в словах. Ваша мысль, хотя бы и дурная, пока при вас, — всегда глубже, а на словах — смешнее и бесчестнее. Версилов мне сказал, что совсем обратное тому бывает только у скверных людей. Те только лгут, им легко; а я стараюсь писать всю
правду: это ужасно трудно!
— Вы уверяете, что слышали, а между тем вы ничего не слышали.
Правда, в одном и вы справедливы: если я сказал, что это дело «очень простое», то забыл прибавить, что и самое трудное. Все религии и все нравственности в мире сводятся на одно: «Надо любить добродетель и убегать пороков». Чего бы, кажется, проще? Ну-тка, сделайте-ка что-нибудь добродетельное и убегите хоть одного из ваших пороков, попробуйте-ка, — а? Так и тут.
Правда, я далеко был не в «скорлупе» и далеко еще не был свободен; но ведь и шаг я положил
сделать лишь в виде пробы — как только, чтоб посмотреть, почти как бы помечтать, а потом уж не приходить, может, долго, до самого того времени, когда начнется серьезно.
Кто, кто, скажите, заставляет вас
делать такие признания мне вслух? — вскрикнул я, как опьянелый, — ну что бы вам стоило встать и в отборнейших выражениях, самым тонким образом доказать мне, как дважды два, что хоть оно и было, но все-таки ничего не было, — понимаете, как обыкновенно умеют у вас в высшем свете обращаться с
правдой?
Музыканты все тагалы: они очень способны к искусствам вообще. У них отличный слух: в полках их учат будто бы без нот. Не знаю, сколько
правды во всем этом, но знаю только, что игра их
сделала бы честь любому оркестру где бы то ни было — чистотой, отчетливостью и выразительностью.
Одну особенность заметил я у корейцев: на расспросы о положении их страны, городов они отвечают
правду, охотно рассказывают, что они
делают, чем занимаются.
Казалось бы, важно могло быть только то,
правда ли, что председатель акционерного общества обкрадывает своих доверителей, и как
сделать так, чтобы он перестал их обкрадывать.
— Всё знает, и
правда, что сменялись, — сказал Набатов. — Что же вы
сделаете?
— Видно, и вправду, касатка, — говорила она, — правду-то боров сжевал.
Делают, что хотят. Матвеевна говорит: ослобонят, а я говорю: нет, говорю, касатка, чует мое сердце, заедят они ее, сердешную, так и вышло, — говорила она, с удовольствием слушая звук своего голоса.
— И не отменят — всё равно. Я не за это, так за другое того стою… — сказала она, и он видел, какое большое усилие она
сделала, чтобы удержать слезы. — Ну что же, видели Меньшова? — спросила она вдруг, чтобы скрыть свое волнение. —
Правда ведь, что они не виноваты?
— Благодаря нашему воспитанию, доктор, у Зоси железные проволоки вместо нервов, — не без самодовольства говорил Ляховский. — Она скорее походит на жокея, чем на светскую барышню… Для нее же лучше. Женщина такой же человек, как и мужчина, а тепличное воспитание
делало из женщин нервных кукол. Не
правда ли, доктор?
— И хорошо
сделали, потому что, вероятно, узнали бы не больше того, что уже слышали от мамы. Городские слухи о нашем разорении —
правда… В подробностях я не могу объяснить вам настоящее положение дел, да и сам папа теперь едва ли знает все. Ясно только одно, что мы разорены.
Даже Хиония Алексеевна — и та почувствовала некоторый священный трепет при мысли, что имела счастье обедать с миллионером; она,
правда,
делала несколько попыток самостоятельно вступить в разговор с Приваловым, но, не встречая поддержки со стороны Марьи Степановны, красноречиво умолкала.
И было изменой христианству, когда христианскую
правду хотели
сделать принудительной.
Христианство всегда определяло свое отношение к организациям общества, которые
делали другие, но не раскрывало
правды организации общества из глубины самого христианства.
«Матушка, кровинушка ты моя, воистину всякий пред всеми за всех виноват, не знают только этого люди, а если б узнали — сейчас был бы рай!» «Господи, да неужто же и это неправда, — плачу я и думаю, — воистину я за всех, может быть, всех виновнее, да и хуже всех на свете людей!» И представилась мне вдруг вся
правда, во всем просвещении своем: что я иду
делать?
В слезах раскаяния и жгучего страдальческого умиления он воскликнет: „Люди лучше, чем я, ибо захотели не погубить, а спасти меня!“ О, вам так легко это
сделать, этот акт милосердия, ибо при отсутствии всяких чуть-чуть похожих на
правду улик вам слишком тяжело будет произнести: „Да, виновен“.
Они воскликнут наконец, что
правда не в тебе, ибо невозможно было оставить их в смятении и мучении более, чем
сделал ты, оставив им столько забот и неразрешимых задач.
«За что вы такого-то так ненавидите?» И он ответил тогда, в припадке своего шутовского бесстыдства: «А вот за что: он,
правда, мне ничего не
сделал, но зато я
сделал ему одну бессовестнейшую пакость, и только что
сделал, тотчас же за то и возненавидел его».
Коли бороденка трясется, а сам он говорит да сердится — значит ладно,
правду говорит, хочет дело
делать; а коли бороду гладит левою рукой, а сам посмеивается — ну, значит надуть хочет, плутует.
Правду говоря, он размышлял мало о том, что собирался
сделать.
Паначев рассказывал, что расстояние от Загорной до Кокшаровки он налегке проходил в один день.
Правда, один день он считал от рассвета до сумерек. А так как мы шли с вьюками довольно медленно, то рассчитывали этот путь
сделать в 2 суток, с одной только ночевкой в лесу.
—
Правда, Дмитрий Сергеич, не
делает.
— Ну, конечно, когда: когда я спросила,
правда ли, что можно
сделать, чтобы людям хорошо было жить.